Гравюра. Иван Федорович Паскевич, генерал-лейтенант

1825

бумага; меццо-тинто

52,5 х 39,3 37 х 28 см

Англия, г. Лондон

Генерала Ивана Федоровича Паскевича всегда терпеть не могли биографы Грибоедова и Ермолова. В определенные исторические времена такое отношение было даже обязательным: Паскевич пользовался уважением и доверием императора Николая I, а разве «палач декабристов» приблизил бы к себе хорошего человека? Паскевич был отличный боевой генерал, сделавший свою военную карьеру на полях сражений Эпохи 1812 года. Знаменитый Н.Н. Раевский отзывался о нем: «С такими генералами в бою достигается невозможное». Когда Паскевич некоторое время командовал 1-й гвардейской пехотной дивизией под его началом оказался великий князь Николай Павлович, будущий император. С той поры Николай именовал Ивана Федоровича «отцом-командиром». Война с Персией 1826-1828 гг. стала первой в царствование Николая. В ближайшем окружении молодого государя было не так много опытных военачальников. Поскольку Ермолову Николай I после восстания на Сенатской площади не доверял, а война с Персией началась для российского оружия неудачно, император направил на Кавказ Паскевича. Формально он должен был командовать войсками, находясь в подчинении у Ермолова. Вскоре Николай I послал на театр боевых действий еще одного ветерана 1812 года, начальника Главного штаба И.И. Дибича. Отношения между генералами быстро и безнадежно запутались. Но боевые успехи Паскевича явно склоняли чашу весов в его пользу. «Два старшие генерала ссорятся, с подчиненных перья летят» – сетовал Грибоедов. И добавлял о Ермолове: «Старик наш человек прошедшего века». В сложившейся ситуации Грибоедов не мог не размышлять о своих служебных перспективах. Еще в январе 1817 года Паскевич женился на Елизавете Алексеевне Грибоедовой, двоюродной сестре автора «Горя от ума». Родственные связи в те времена значили многое. И в покровительстве «родному человечку» не было ничего из ряда вон выходящего и постыдного. Тем более, что Ермолову Грибоедов не «изменял». В марте 1827 года А.П. Ермолов был снят со всех постов и отправлен «в деревни до высочайшего повеления». 28 марта на его место официально назначен Паскевич. Вскоре он писал Нессельроде: «При вступлении моем в новую должность я нужным почел удержать при себе и употребить с пользою тех из чиновников, служивших при моем предместнике (Ермолове – коммент.), на способности и деятельность которых можно положиться, в том числе Иностранной Коллегии надворного советника Грибоедова… И я надеюсь иметь в нем усердного сотрудника по политической части». Таким образом, Грибоедов совершенно естественным путем перешел от одного начальника к другому. Вскоре Грибоедов отметил: «Горцы, персиане, турки, дела управления, огромная переписка нынешнего моего начальника поглощают все мое внимание». Именно это не понравилось: как Грибоедов мог «сочинять бумаги» для Паскевича?! Денис Васильевич Давыдов, преданный друг и верный сторонник Ермолова, возмущался: «Не довольствуясь сочинением приказов и частных писем для Паскевича, он (Грибоедов – коммент.) слишком коротко сблизился с Ванькой-Каином, т.е. с Каргановым, который сочинял самые подлые доносы на Ермолова». Положим, вести переписку Паскевича было одной из служебных обязанностей Грибоедова. А «дружба» его с адъютантом Паскевича поручиком Иваном Осиповичем Каргановым ознаменовалась тем, что Александр Сергеевич аттестовал его «подлецом». Вскоре Карганов и вовсе лишился адъютантской должности, виня в том «охладевшее сердце» Грибоедова. Но частности не интересовали пламенных сторонников «проконсула». Они желали, чтобы Грибоедов ушел в отставку вслед за Ермоловым, повредив немного репутации ненавистного Паскевича. Однако, Грибоедов делал свою жизнь, а не чужую игру. Паскевич сумел победоносно завершить войну с Персией. На мирных переговорах он, по словам очевидцев, «шумел». В этом «шуме» явственно отражались советы Грибоедова. Они оба противостояли позиции официального представителя Министерства иностранных дел А.М. Обрескова. И, во многом, добились своего. Часть контрибуции персы выплатили наличными до завершения переговоров. Логично, что вестником победы и мира в Петербург направили Грибоедова. Это была важная ступень в карьере. Но был и «второй план». Паскевичу хотелось знать, что о нем говорят в «сферах». В данном случае он рассчитывал на Грибоедова – и не ошибся. С одной стороны, Грибоедов успокоил его. Он писал, что в «особе самого государя» нашел «непритворное лестное расположение» к Паскевичу. Однако, «вот и пятна на солнце». Приближенные Николая Павловича говорят, что у Паскевича «от величия голова завертелась». И вообще, поосторожнее с Бенкендорфом. Его брат, кажется, покинул армию не совсем довольным. А Иван Федорович, как утверждают, этому отъезду непритворно радовался… Профессиональная деятельность Грибоедова не осталась без награждения: он получил орден Святой Анны 2-й степени с алмазными знаками, чин статского советника и 4 тысячи червонцев. 25 апреля 1828 года он был назначен полномочным министром (послом) в Персии. Николая I понять несложно. В 1828 году началась война с Турцией и позиция Персии в этом конфликте имела важное значение. На посту в Тегеране следовало человека, понаторевшего в «персидских делах». Грибоедов подходил по всем критериям. Версия о высочайшем заговоре против Грибоедова, якобы сознательно отправленного на гибель, – изумительна как литературный сюжет. Но бездоказательна. Грибоедов жаловался на это назначение. Однако принял его. Состояние семьи было «расстроено». Жить только литературным трудом в те времена часто оказывалось почти невозможным. Оставалась служба. Та, на которой уже достигнуты существенные успехи и продвижение.

Графика

49182505